Но вот подошел 30-й месяц с тех пор, как Свете поставили диагноз.
— Хочешь — не хочешь, а слово сказано, сидит в подкорке, — рассказывает Павел. — И тут, в этот 30-й месяц мы узнаем, что Света беременна. Об аборте мы и не думали, в Писании же четко написано, что дети — это наследие от Господа, и награда от Него. Мы это приняли как награду. Но тут возникла проблема, где нам рожать и где наблюдаться. В нашей женской консультации со мной даже разговаривать не захотели.
Нашли коммерческую организацию. Приехали, они нас встретили как обычных здоровых ребят. Приезжали, наблюдались, сдавали анализы, УЗИ делали. Там тоже удивлялись: все анализы хорошие, плод развивается, как надо.
С роддомом оказалось сложнее. Везде отказывали – «не наш профиль». Я поехал в департамент, там нас направили в 86-ю больницу. Я спросил: «У вас платные услуги есть, чтобы я лежал со Светой и ей помогал?». Платных услуг нет. Продолжаю искать. Смотрю, открывается после ремонта 7-й роддом на Каширке.
Я туда позвонил, спросил, возьмут с таким диагнозом? Они ответили: «Мы всех берем».
Когда мы приехали, я говорю: «Мы рожать приехали, на контракт, чтобы я смог остаться ухаживать за женой». И тут мне говорят, что контракт заключат только со мной, и только на мое пребывание. За операцию Светы денег не берут.
Положили нас. Врачи стали решать, как оперировать. Сложнее всего было анестезиологу, который думал, как наркоз давать. Решили делать не эпидуральную анестезию, а полностью перевести Свету на искусственную вентиляцию легких (ИВЛ).
Потом мне анестезиолог рассказывал, что у таких больных есть проблема: они, как он говорит, «зависают» на ИВЛ, и больше не хотят дышать сами. Но наконец, назначили дату операции — через два дня.
Родился Даниил. Света вышла из наркоза сразу, как обычный человек.
На сутки меня выгнали. А потом я приехал и всю неделю провел со Светой. Когда нас выписали, я уже не смог работать и начал заниматься только семьей.